Какие достоинства
и недостатки
у автобусного тура?

Именьковская культура

Форма площадок городищ под треугольная, под четырехугольная, трапециевидная, овальная, полуовальная. Преобладают гордища с под треугольными площадками. Размеры площадок от0,5 тыс. кв. м до 20тыс. кв. м. Большинство площадок городищ имеют размер до 5 тыс. кв. м. С напольной стороны основная часть городищ ограждалась одним валом и рвом, четыре городища ограждались двумя валами и рвами. Саралинское городище II ограждалось тремя валами и рвами. В ряде случаев невысокие площадки именьковских городищ укреплялись валами со стороны остряков мысов. У основной части городищ валы кокошниковидной формы (дуговидные в основании с наибольшей высотой в середине насыпей).

Земляные насыпи валов как правило имели деревянную обожженную конструкцию в основе. При раскопках Именьковского городища I зафиксированы остатки укреплений в виде двух деревянных стен, пространство между которыми заполнялось землей, перемешанной с камнями-известняками. Остатки деревянных бревенчатых стен были зафиксированы по краю площадки Маклашеевского II городища.

Основная часть именьковских городищ устроена по берегам рек Волги и Камы в приустьевой части их притоков. Крупнейшие магистрали - Кама и Волга на рассматриваемом участке контролировались именьковским населением. Кроме того, есть основание предполагать, что городища построены против азелинского населения, сдвинутого именьковцами в глухие более северные районы. Работами экспедиций последних лет открыты памятники азелинской культуры, материалы которых датируются временем не позднее IV в. н. э. (Нармонский, Рождественский V, Усть-Брыскинский, Ташкирменьский, Гремячкинский, Тетюшский и другие). С V в. в районах Усть- Брыскинского, Рождественского V и Ташкирменьского могильников стали функционировать городища, селища и могильники именьковской культуры.

Основная часть именьковских памятников представлена открытыми поселениями-селищами. Почти все селища именьковской культуры устраивались на надлуговых террасах. Размеры данных поселений различны. Например, Камско-Устьинское селище Обач занимало площадь около 20 га, а Старомайнское I - 24 га. Судя по многочисленности и размерам площадей, селища были основными центрами жизни племен именьковской культуры.

Специально занимавшийся изучением именьковских жилищ Н. А.- Лифанов зафиксировал на именьковских памятниках 84 жилищных объекта. К первому типу им отнесены длинные двухкамерные бревенчатые дома площадью 40-70 кв. м. Ко второму типу условно отнесены наземные жилищные постройки с небольшими (10-15 м2) углублениями в центре. Стены данных жилищ строились, вероятно, из дерева и возводились сразу на почвенную поверхность. Реальные размеры таких домов определить трудно. К третьему типу относятся жилища с котлованами подчетырехугольной, многоугольной и округлой формы, заглубленными в грунт от 0,3 до 1,1 м. Бревенчатые стены рассматриваемых жилищ иногда запускались в котлованы, а иногда располагались по-внешнему контуру котлованов. Входы в эти жилища зачастую были тамбурными, ступенчатыми. Размер полезной площади этих жилищ составлял в среднем около 25 кв. м. В центральной части котлованов зафиксированы остатки ям ям для столбов, поддерживавших конструкцию крыш. У данных жилищ крыши были четырехскатными. Другие жилища имели двускатные крыши. В жилищах зафиксированы остатки очагов в виде кострищ, очаги на каменно-глиняных подставках, очаги в виде печей и очаги в деревянных ящиках. Центральные очаги и столбы в жилищах данного типа, по-видимому, выполняли не только отопительную функцию, но были связаны с проведением обрядности, а также отражают представления древнего населения о мироздании.

Судя по площади, в именьковских жилищах обитало по 5-6 человек. Это можно увязывать с одной малой семьей, жилища чуть большей площади могли принадлежать неразделенной семье, состоящей из родителей и семьи одного из сыновей.

Раскопки, проведенные на Нижней Каме, не позволили фиксировать обособление усадеб на поселениях. Но работы Г. И. Матвеевой на Старо-Майнском городище дали возможность выявить наличие пристроек и комплексов хозяйственного назначения вокруг отдельных жилищ. Это позволяет говорить о начале обособления каких-то групп населения.

Другими объектами, зафиксированными на поселениях именьковской культуры, являются хозяйственные земляные ямы. При раскопках Именьковского I городища зафиксировано 90 ям, на Балымерском Шоломе 22, на Маклашеевском II городище 86. По форме в плане преобладают ямы овальные, но есть под четырехугольные и круглые. Диаметр в плане данных сооружений достигает 2,5 м, а глубина часто превышает 2 м. По форме выделяются две большие группы этих сооружений. Одну из них составляют ямы со ступеньками в верхней части. Они были погребками для повседневного пользования. Другие ямы использовались для длительного хранения припасов. Стенки ям часто дополнительно обрабатывались и обжигались, посыпались золой, облицовывались деревом, выстилались соломой и т. д. Большинство исследователей считает, что ямы-кладовки в древности использовались для хранения зерна. О хранении зерновых припасов в земляных я мах-кладовках в области Прикамья, правда, у булгарского населения, писал Ибн Фадлан в X в. Над некоторыми ямами-кладовками, судя по остаткам, устраивались навесы или шалаши.

На Рождественском IV селище, Маклашеевском II городище, Щербетьском I островном селище и других памятниках зафиксированы остатки горнов для выплавки железа. Они представляли круглые глинобитные основания диаметром около 60 см. К горнам примыкали углубления (предгорновые ямы), заполненные кусками шлака, железа и глиняной обмазки.

Выше уже отмечалось, что если поселения именьковской культуры известны были со второй половины XIX столетия, то могильники стали фиксироваться в послевоенное время. В конце сороковых годов Н. Ф. Калининым около с. Рождествено Лаишевского района был открыт могильник (Рождественский II) с обрядом кремации. В пятидесятые годы на данном памятнике под руководством В. Ф. Генинга было раскопано 123 погребения.

На полученном в то время материале В. Ф. Материалы данного памятника привлекали внимание многих исследователей. Но не все считали, что погребения Рождественского II могильника связаны с поселениями именьковской культуры. А. П. Смирнов утверждал, что данный памятник близок погребениям Волынцевского могильника и принадлежит славянам, пришедшим с юга. П. Н. Старостиным, А. Х-. Халиковым, Е. П. Казаковым и другими исследователями с начала шестидесятых годов предпринимались серьезные поиски могильников именьковской культуры. Они увенчались успехами лишь в 1979 году, когда на окраине Богородицкого селища I в низовьях реки Брыски, правого притока реки Камы был открыт могильник, аналогичный Рождественскому II. Позднее были выявлены могильники по левому берегу реки Камы и Волги (Маклашеевские IV и V, Старо куйбышевский, Березовогривский, Коминтерновский II, Измерский IX и другие). В настоящее время на могильниках вскрыто более 500 погребений именьковской культуры. Подавляющее большинство погребений совершено по обряду кремации и близки во всех деталях погребениям Рождественского II могильника. Вместе с тем, на территории Коминтерновского II зафиксировано около 20, на Маклашеевском IV могильнике - 2, на Ташкирменьском - 1 погребение с обрядом трупоположения. Кроме того, на Коминтерновском могильнике II зафиксированы два погребения в виде кенотафов. Погребения с обрядом трупоположения на данных могильниках являются грунтовыми. Они совершены в относительно глубоких ямах, иногда с уступами-заплечиками. В двух погребениях Коминтерновского II могильника были зафиксированы ниши, в которых находились черепа и кости нижнего отдела конечностей лошадей. Умерших помещали в могилы головами на север. В двух погребениях Коминтерновского II могильника черепа погребенных имели искусственную деформацию. В рассматриваемых погребениях встречено большое количество вещей, украшений и принадлежностей костюма из бронзы и серебра (поясные накладки, пряжки, привески, браслеты, застежки, пронизки); остатки железных конских удил, серебряные пластинчатые накладки от седел; бусы из стекла и янтаря; глиняная плоскодонная лепная горшковидная посуда и другие предметы. По погребальному обряду рассматриваемые погребения аналогичны захоронениям так называемой турбаслинской культуры, памятники которой расположены в Приуралье. Дата рассматриваемых погребений определяется второй половиной VI - вв. н. э.

Но еще А. М. Ефимова, анализировавшая материалы Балымерского селища, пришла к заключению, что в нижнем горизонте культурного слоя этого памятника около десятка фрагментов со следами применения гончарного круга. В последние годы эти наблюдения убедительно подтвердила Н. П. Салугина. Основная часть глиняной посуды с примесями в тесте крупнозернистого шамота, песка и добавлением органических остатков, связанных с навозом. Поверхность данных сосудов со следами небрежного сглаживания. Вторая группа глиняной посуды с мелкими примесями, гладкой, иногда подлощенной поверхностью. Большинство глиняной посуды не орнаментировалось. В единичных случаях встречаются узоры в виде насечек и защипов пальцами, треугольных вдавлений.

Основная часть керамики представлена плоскодонными округлобокими горшками; зафиксированы также миски и банки. Погребальная керамика тех же форм, что и поселенческая, но уступает последней по размерам.

На поселениях обнаружено большое количество глиняных крышек, многие из которых имели по краю бортики, а также сквозные отверстия. Рассматриваемые предметы использовались для поджарки продуктов, а также выпечки хлеба.

Именьковские сосуды по формам, примесям в тесте, орнаменту имеют аналогии в материалах зарубинецкой, черняховской, пеньковской культур. Н. П. Салугиной, занимавшейся специально изучением технологии изготовления именьковской керамики, зафиксированы общие черты не только с городецкой посудой (лоскутные налепы), но и зарубинецкой (кольцевые жгутовые налепы; спиральные жгутовые налепы).

Среди других керамических изделий следует отметить пряслица. Они, как правило, усеченно-биконических форм с острым ребром. С Именьковского I городища они представлены 187 экз., с Щербетьского I островного селища 151, с Коминтерновского поселения (Курган) - 29. Большинство пряслиц изготовлено их хорошо промешанной глины с мелкими несущественными примесями. Поверхность их аккуратно заглаживалась и лощилась. Некоторые пряслица украшались насечками по ребру, волнистыми прочерченными линиями, крестиками, свастикой, мелкими точечными наколами. Возможно, некоторые знаки представляют тамги или знаки личной собственности.

На многих поселениях именьковской культуры обнаружены остатки лепных фигурок, изготовленных из хорошо промешанной глины без существенных примесей. Поверхность фигурок аккуратно заглажена пальцами и обожженна. Среди скульптурок есть изображения людей и животных. Многие скульптурки отличаются схематизмом. Например, руки, ноги и головы людей показаны в виде небольших выступов. Костюм, черты лица не переданы вообще. Больше реализма в фигурках животных. Среди них можно различить барашков, медведей, собак. О прямом назначении рассматриваемых фигурок судить трудно. Они широко встречаются у земледельческо-скотоводческого населения.

На именьковских памятниках зафиксирована интересная и разнообразная коллекция орудий труда, изготовленных из железа, бронзы, кости. Заслуживают внимания железные небольших размеров (11,5-14 см) наконечники плугов (ральники), изготовленные из цельных кусков железа, с треугольными с острыми режущими краями лезвий и согнутыми краями трубиц.

На ряде поселений найдены железные косы-горбуши, а также полуовальные кольца для крепления их к деревянным рукоятям.

Заслуживают внимания предметы, связанные со скотоводством. Среди них следует отметить железные двусоставные удила с круглыми простыми кольцами, с небольшими подтреугольными кольцами, а также стержневидными псалиями. На Коминтерновском II могильнике Е. П. Казаковым найдены остатки пластинчатых серебряных с позолотой накладок на седла со штампованным орнаментом. С коневодством связаны костяные пряжки, считающиеся обычно подпружными и изготовленные из крупных костей животных.

Орудия рыболовства с памятников и мен ьковской культуры представлены железными крючками и грузилами. Основную часть находок составляют крючки из круглого или четырехгранного в сечении дрота с ушком для привязывания лески. На некоторых экземплярах сохранились бородки. Зафиксированы также крючки-багрители для подтягивания крупной пойманной рыбы; найден крючок для вытаскивания затонувших мереж или запутавшихся сетей.

Многочисленными находками являются железные ножи небольших размеров с короткими плоскими черешками и уступчиками на переходе от обушков к черешкам.

Особенно примечательны железные проушные с узкими лезвиями и овальными обушками топоры. Они принадлежат к общераспространенным типам, бытующим в Восточной Европе в середине I тыс. н. э. На Щербетьском I островном селище и Именьковском 1 городище найдены также так называемые секи- ровидные гривны (рис.19-9,12), выполнявшие роль полуфабрикатов, изготовленных на продажу.

В наборе инструментов обращают на себя внимание железные небольшие молотки, кузнечные шарнирные клещи, зубила, напильник, пуансон и другие предметы.

Имеющиеся ныне материалы позволяютутверждать, что главным оружием именьковских воинов были луки со стрелами. На Маклашеевском II городище обнаружены остатки костяных дуговидных заполированных пластин луков с нарезками по краю. Остатки сожженных пластин от лука найдены в погребениях вместе с прахом человека на Маклашеевском V могильнике. На поселениях и в погребениях обнаружены остатки костяных наконечников стрел, изготовленных из крупных трубчатых костей животных. Железные наконечники стрел плоскоромбические и трехперые.

Судя по остаткам, у носителей именьковской культуры были втуль- чатые и железные наконечники копий с широким, подромбичес- ким в сечении пером, а также копья с небольшими стреловидными наконечниками.

В качестве защитного оружия рассматриваемое население использовало железные кольчуги, набранные из колец диаметром 1,5 см. Кусочки таких кольчуг зафиксированы при раскопках Мак- лашеевского II городища.

На поселениях и в погребениях именьковской культуры обнаружено большое количество украшений и принадлежностей костюма. К сожалению, значительная их часть дошла в очень фрагментарном состоянии, поэтому нет возможности представить костюм изучаемого населения. Погребения II Коминтерновского могильника с обрядом ингумации отражают, скорее всего, костюм группы населения турбаслинской культуры, влившегося в именьковскую среду и растворившемуся в ней. На поселениях и в погребениях найдены небольшие сюльгамы, изготовленные из бронзы и железа, иглы- застежки из бронзовых или железных дротов иногда с восьмерко- образными подвижными звеньями для крепления к одежде. Найдены также остатки пряжек, изготовленных из бронзы и железа и датируемых IV—VII вв. н. э. Встречены остатки пластинчатых накладок от наконечников ремней, относящихся к данному же периоду. Следует отметить остатки привесок в виде полой уточки, стилизованной фигурки медведя, лошадок, подтреугольных пластинок с выпуклинами кольцевых привесок с утолщениями. Примечательна серебряная калачевидная серьга со стеклянными красными вставками и треугольниками зерни.

Анализы этих находок, проведенные А. В. Кирьяновым, А. Д. Фурсаевым, В. Т. Шаландиной, В. В.

Зерно, как уже отмечалось выше, хранилось в ямах- кладовках. Хорошо различаются верхние жернова (бегунцы) с отверстиями и следами рукоятей для их вращения и нижние - (лежняки). На рабочем крае жерновов заметны следы насечек для усиления размола. Из муки выпекали хлеб. Для этого могли использоваться печи, а также глиняные сковороды иногда с невысокими бортиками и проколотыми отверстиями, о которых говорилось выше. Значительное место в пище изучаемого населения занимали каши, приготовленные из крупы, остатки которой были зафиксированы при раскопках поселений.

И. Цалкиным, В. А. Поповым, А. Г. Петренко, показывает, что большинство остатков животных принадлежит домашним видам. Так, например, в материалах Балымерского Шолома они составляют 73,1% общего количества костей животных, найденных на памятнике, Маклашеевского II городища соответственно 85,2%, Ко- минтерновского поселения Курган - 91%, Щербетьского островного I селища 93%. Судя по остаткам, изучаемое население разводило крупный рогатый скот, лошадей, мелкий рогатый скот, свиней. На некоторых поселениях единично встречены кости верблюда. Главное внимание уделялось разведению лошадей, крупного рогатого скота и свиней. Возрастной анализ костей позволил установить, что остатки лошади и крупного рогатого скота принадлежат довольно старым особям. Это позволяет судить о том, что лошадей разводили в первую очередь для военного дела и сельскохозяйственных работ, а крупный рогатый скот для получения молочных продуктов.

Роль охоты в изучаемое время отошла на второй план. Это в определенной степени подтверждается костным материалом с поселений, в котором число костей диких животных, по сравнению с домашними, очень невелико. Среди костей диких животных встречены остатки куницы, соболя, горностая, медведя и лося. Основными орудиями охоты были луки со стрелами и копья. Кроме того, могли использоватья всевозможные западни, капканы, ловушки.

Значительную роль в хозяйственной жизни изучаемого населения, особенно проживавшего по берегам крупных рек, играла рыбная ловля. Наличие рыболовства подтверждается остатками ору-дий лова (грузил от сетей, рыболовных крючков, крючков для вытаскивания сетей и затонувших мереж и т. д.) На многих поселениях археологами найдены остатки костей рыб. Анализы этих остатков, полученных с Именьковского I городища и с Балымерского городища Шолом, проведенные в институте ихтиологии АН СССР сотрудниками Л. Н. Беседновым и О. Б. Тимофеевым, показывают, что основная часть костей принадлежит осетровым. Судя по данным анализов, обитатели Балымерского Шолома вылавливали белуг, средний размер которых составлял 2,6 м, а некоторые достигали 3,14 м. Средний размер белуг, выловленных населением Именьковского городища, составил около 3 м, а отдельные белуги имели длину 4,3 м.

Номенклатура кузнечных изделий включает десятки наименований: серпы, ножи, напильники, косы-горбуши, нараль- ники, топоры, мотыжки, долота, зубила, клещи, молотки, струги, шилья, рыболовные крючки, удила, псалии и другие. Металлографические анализы именьковских железных изделий, проведенные Л. С.

Имеющиеся ныне материалы позволяют говорить о выделении в среде изучаемого населения людей, занимающихся кузнечным делом. В этом отношении примечательны находки 27 железных топоров и так называемых секировидных гривн на Щербетьском I островном селище. Находки были сосредоточены недалеко от разрушенного комплекса сыродутных горнов для получения железа. Металлографический анализ секировидных гривн показал, что они изготовлены из мягкого металла (железа и малоуглеродной стали) и представляли собою заготовки металла. Подобные заготовки металла, судя по последним данным, в Восточной Европе перепродавались как полуфабрикаты.

В хозяйственной жизни племен именьковской культуры имело место бронзолитейное дело. Наличие его подтверждается находками кусков медного и бронзового шлака, обломками тиглей для плавки цветных металлов, льячек, литейных форм, а также готовых изделий.

Весной 1965 г. на Щербетьском I островном селище были раскопаны остатки двух меднолитейных мастерских. Они представляли круглые в плане ямы диаметром около 2 м и глубиной около 20 см, заполненные кусочками обожженой глины, шлака. На дне углублений зафиксированы остатки округлых глинобитных, сильно прокаленных, ошлакованных площадок, на которых разводился огонь и плавился в тиглях металл. В заполнении мастерских найдено более 20 небольших конусовидных тиглей, слитки бронзы, литейная форма для изготовления пряжек, а также обломки именьковской керамики. Судя по остаткам небольших столбовых ямок, над мас-терскими устраивались специальные навесы.

Чуть раньше осенью 1964 г. в 15 м от данных мастерских были обнаружены остатки клада 87 металлических слитков длиной около 18,5 см и весом от 88 до 111 г. Спектральный анализ показал, что слитки представляют латунь (сплав меди и цинка). Подобные находки в Прикамье в середине 1 тыс. н. э. имели широкое распространение. Они использовались не только для отливки украшений и принадлежностей костюма, но и как эквиваленты стоимости. Подобные слитки встречены в материалах ванвиздинской, мазунинской и азе- л и некой культур.

Весь рассматриваемый комплекс находок связан с деятельностью мастера-литейщика или даже группы мастеров, занимавшихся изготовлением украшений и принадлежностей костюма не только своей общины, но и других территорий.

Общественные отношения носителей именьковской культуры исследователи связывают с последними стадиями родового строя. Выше уже отмечалось, что проводимые раскопки поселений именьковской культуры позволяют говорить о начале хозяйственного обособления отдельных малых семей, включающих родителей и их детей. На Старомайнском городище зафиксированы жилища с хозяйственными пристройками, свидетельствующие о начале этого процесса. По-видимому, основная хозяйственная деятельность (обработка земли, заготовка корма для скота на зиму, строительство жилищ, оборонительных сооружений) велась сообща. Одно поселение именьковской культуры есть основания связывать с сильно разросшейся патриархальной семьей, а группу поселений с отдельным родом.

Отношения племен именьковской культуры с соседними племенами складывались по-разному. Уже отмечалось выше, что с Нижней Камы и прилегающих частей Волги именьковцами были оттес-нены племена азелинской культуры. Но материалов об активных взаимовлияниях или контактах данных групп населения очень немного. В настоящее время можно говорить о том, что от именьков- ских племен азелинские племена восприняли пашенное земледелие. Об этом свидетельствуют железный ральник, найденный в погребении № 1 Азелинского могильника, железный серп из Шор- Уньжинского могильника на левом берегу реки Илеть, левого притока р. Волги.

Более активными были контакты носителей именьковской культуры с племенами мазунинской, турбаслинской, кушнаренковской и неволинской культур. В этом отношении примечательны материалы верхнеутчанской культуры в южной части Вятско-Камского междуречья. На поселениях данной культуры встречается круглодонная глиняная посуда различной профилировки с примесями в тесте толченых раковин, шамота, растительных остатков, связанная истоками с мазунинской культурой. На данных памятниках встречается также керамика именьковского типа - плоскодонные неорнамен- тированные горшки преимущественно с примесью шамота. На вер- хнеутчанских поселениях встречается посуда бахмутинского типа - круглодонные округлобокие сосуды с оформленной горловиной и примесями в тесте песка или мелкого галечника, покрытые ямочными наколами.

Обнаружена на рассматриваемых памятниках и посуда кушнарен- ковского типа - круглодонные тонкостенные сосуды с мелкими несущественными примесями, аккуратно заглаженной поверхностью стенок и украшенные по горловине тонкими резными линиями, мелкой гребенкой, насечками по краю. Эту керамику большинство исследователей связывает с угорскими группами населения.

Удмуртские археологи Р. Д. Голдина и Т. Е.

Памятники последней исследовались Н. А. Мажитовым, В. Ф. Генингом, Ф. А. Сунгатовым и другими исследователями.

Эти процессы по отдельным находкам фиксировались давно.

Ахтай).

До середины пятидесятых годов рассматриваемые памятники все исследователи связывали с городецкой культурой. Продвижение их носителей на Нижнюю Каму и закамские территории объясняли развитием пашенного земледелия. Этническую принадлежность этого населения считали финно-угорской, а Н. Ф. Калинин - восточ- но-буртасской. В шестидесятые годы П. Д. Степанов был склонен утверждать, что памятники именьковской культуры могли принадлежать угро-мадьярам. Его точку зрения в то время поддерживал А. Х. Халиков. Позднее было предположение о тюркоязычной принадлежности именьковских племен (А. Х. Халиков, В. Ф. Генинг, П. Н. Старостин). В восьмидесятые и девяностые гг. А. Х. Халиков утверждал, что своим происхождением и этнической принадлежностью имень- ковские племена связаны с древними балтами, продвинувшимися на Нижнюю Каму с запада. Такой разброс мнений по проблемам именьковской культуры в то время следует объяснять в значительной мере недостаточностью источниковой базы - фактического материала. Проведение широких разведовательных работ, стационарных исследований, обнаружение серий новых могильников именьковской культуры дало возможность по-новому подойти к осмыслению данных проблем. Очень важную роль в изучении имень- ковской культуры сыграла Г. И. Матвеева, организовавшая широкие раскопки поселений именьковской культуры и изучение именьковской керамики.

Дон, в частности, на реке Хопре в Саратовской области около населенных пунктов Шапкино и Инясово. Серия именьковских поселений в последние годы ис-следовалась самарскими археологами под руководством Г. И. Матвеевой. А еще раньше в послевоенные годы под руководством П. Д. Степанова были изучены поселения на р. Суре с остатками хозяйственных и жилищных построек и получен большой вещевой материал близкий именьковскому. Поэтому правомерно рассматривать постепенное расселение именьковских племен с запада на восток от Суры - на западе до р. Белой - на востоке.

По мнению ряда исследователей, в том числе В. В. н. э. на запад в днепро-донецкое междуречье и явилось основой волынцевской культуры. В отношении этнической принадлежности носителей именьковской культуры ныне большинство специалистов считает прото- славянами.